Оплата труда и движение рабочей силы

М. Н. Рудаков

Петрозаводский государственный университет
mirud@karelia.ru

Рынок, как совокупность социально-экономических отношений в сфере обмена, выступает исходным пунктом движения рабочей силы. Представление способности к труду в товарной форме предшествует вовлечению наемных работников в производство и распределение создаваемого продукта. Однако значение рынка труда не исчерпывается созданием момента участия, функционально он представляет собой механизм размещения рабочей силы  и определения доли наемного труда в создаваемом продукте.

Взаимодействие спроса и предложения на рынке труда обеспечивает распределение экономически активного населения относительно рабочих мест применительно к формам собственности предприятий в отраслевом, территориальном, функциональном и профессиональном отношении, а также между отдельными предприятиями. Складывающаяся при этом стоимость рабочей силы, при прочих равных условиях, определяет величину доходов собственников рабочей силы как владельцев фактора производства.

Принципиальное значение рынка труда в осуществлении размещения личного фактора производства заключается в том, что он выступает механизмом распределения рабочей силы.

Его реальное состояние, динамика спроса и предложения рабочей силы, ставок текущей и ожидаемой заработной платы делают отдельные сферы и отрасли  экономики, регионы и предприятия более или менее привлекательными для наемных работников, позволяют работодателям фиксировать требования к нанимаемому персоналу и определять величину спроса[1]. Безусловно, не последнюю роль в этом процессе играют и факторы несовершенства рынка рабочей силы.  

Происходящие изменения в структуре занятости отражают процесс формирования рыночных отношений, однако текущая конъюнктура рынка труда характеризуется определенными противоречиями взаимодействия спроса и предложения рабочей силы, их увязки с изменениями оплаты труда.

Формирование рыночной экономики,  прежде всего, означало перемещение деловой активности в негосударственный сектор экономики. Конечно, первоначальное перемещение наемной рабочей силы происходило подчас в силу  административных, а не экономических причин. Распределительные механизмы рынка труда только начинали формироваться, поэтому изменение статуса занятых не всегда сопровождалось должной динамикой цен, спроса и предложения рабочей силы.

Этим, прежде всего, объясняется тот факт, что трансформация занятости, характерной для административно-командной системы, в рыночную произошла без теоретически обязательной растущей открытой безработицы.

Взаимодействие традиционного государственного сектора и вновь образующегося частного, в соответствии с предлагаемой западными экономистами двухсекторной моделью[2], должно было выразиться, с одной стороны, в активном «сбросе» излишней рабочей силы госпредприятиями, с другой – росте найма рабочей силы частными фирмами. Роль рыночного института, обеспечивающего переход работников из одного сектора в другой, должна была сыграть безработица, масштабы которой определялись бы различной интенсивностью процессов высвобождения и найма.

Однако в российской и региональной экономике для большинства занятых трансформация занятости произошла одномоментно: вчера они работали на государственном предприятии, сегодня – на частном. Кроме того, на крупных и средних предприятиях, для которых была характерна такая ситуация, продолжал сохраняться высокий коэффициент оборота кадров, что свидетельствовало о значительных объемах спроса на рабочую силу со стороны традиционного сектора (уже существующих предприятий).

Конечно, вновь создаваемые предприятия частного сектора привлекали наемных работников, ориентируясь уже преимущественно на рыночные критерии. Поэтому туда пришли инициативные, профессионально мобильные кадры, способные к адекватному восприятию не только изменившейся среды функционирования предприятий, но и условий купли-продажи рабочей силы. Но в целом перераспределение рабочей силы между государственным и частным секторами экономики происходило без «посредничества» безработицы.

Некоторые наметившиеся тенденции воздействия рынка труда на распределение рабочей силы можно проследить на примере изменений в сфере труда российской и региональной экономики.  

Энергично проведенная в Республике Карелия приватизация существенно изменила структуру занятости в Республике Карелия применительно к формам собственности[3].

Это означало последовательное сокращение занятости на государственных и муниципальных предприятиях и в организациях – с 300,0 тыс. человек  в 1992 году до 159,1 тыс. человек в 2000 году (отметим, что с 1999 года обозначился рост масштабов занятости в данном секторе экономики). Вместе с тем на протяжении всех лет  этот процесс не сопровождался адекватным изменением численности работающих в частном секторе, в котором было сосредоточено в 1992 году 88,8 тыс. человек, 1995 году– 104,5 тыс. человек, а в 1998 году – всего 82,6 тыс. человек. И лишь улучшение экономической конъюнктуры в 1999-2000 годах привело к увеличению занятости в частном секторе до 119,6 тыс. человек.

Данные государственной статистики подвергаются исследователями сомнению на том основании, что частный сектор трактуется в них излишне расширительно, ибо подавляющее число предприятий, учитываемых как частные, в действительности представляют собой бывшие государственные структуры с сохранившимся менеджментом и политикой занятости. В этой связи предлагаются альтернативные методики определения и оценки занятости в частном секторе российской экономики, как правило, основанные на разделении частного сектора на вновь созданные предприятия (новый частный сектор) и трансформированные из государственных.

В частности, предлагается судить о масштабах преобразований в сфере занятости по результатам опросов, согласно которым в так называемом «новом частном секторе» было занято (май 1998 года) только 12-13% общей численности занятых в экономике России[4], что более чем в три раза ниже показателей Госкомстата РФ. Такой подход, конечно, имеет право на существование, однако выглядит довольно однобоко, ибо в данном случае за рамками «частного» остаются практически все предприятия реального сектора экономики, а результативность российских реформ после десяти лет их осуществления оставляет желать лучшего.

В действительности же проведенная приватизация, безусловно, своей цели достигла – независимо от оценок ее последствий необходимо признать, что трансформация государственной собственности создала реально действующий рыночный сектор экономики, основой которого выступает частная собственность.

Что же касается противопоставления старого управленческого персонала приватизированных предприятий и менеджеров «нового частного сектора», то это вряд ли правомерно. Весомых оснований для вывода о существенном превосходстве новых руководителей в достижении высоких и стабильных результатов возглавляемых ими предприятий пока немного. Скорее наоборот, новые менеджеры, сосредоточив свои усилия преимущественно в сфере обращения, доказали краткосрочность своих управленческих устремлений[5].

Второй вариант предлагаемого определения занятости в частном секторе также строится на размежевании двух типов предприятий – вновь созданных частных и преобразованных государственных – и состоит в определении «остаточной занятости»[6], которая представляет собой разность между общим количеством занятых в экономике и численностью персонала крупных и средних предприятий. При этом масштабы занятости в частном секторе российской экономики уменьшаются относительно официальных примерно на 12-15  процентных пунктов.

Конечно, данный подход не безупречен, ибо размер предприятия еще не всегда свидетельствует о его принадлежности к «новому» или «традиционному» частному сектору: малые предприятия могут быть образованы на базе ранее существующих государственных, а крупные экономические структуры – представлять собой вновь созданные.

Вместе с тем показательно, что использование метода «остаточной занятости» существенно не влияет на оценку положения дел и динамику происходящих на региональном рынке труда преобразований.

Прежде всего, необходимо отметить, что динамика остаточной занятости, понимаемой как занятость собственно в частном секторе, на региональном рынке труда обусловливается соотношением двух показателей – темпов изменения общей занятости и численности работающих на крупных и средних предприятиях. Общая занятость неуклонно снижалась на протяжении всего анализируемого периода и лишь в 1999-2000 годах заметно возросла. В то же время численность работников крупных и средних предприятий сокращалась до четвертого квартала 1999 года и в последующем стабилизировалась (сентябрь 1999 года – 244,5 тыс. человек, июль 2000 года – 250,1 тыс. человек, март 2001 года – 245,2 тыс. человек[7]).  

Соотношение показателей официальной статистики и рассчитанных по методу остаточной занятости приведено в таблице 1.


Таблица 1

Занятость в частном секторе экономики Республики Карелия[8]

 

Показатели

1995 г.

1996 г.

1997 г.

1998 г.

1999 г.

2000 г.

Всего занятых в экономике (тыс. чел.)

370,6

361,5

335,0

311,6

331,5

343,1

Занято на крупных и средних предприятиях (тыс. чел.)

285,9

271,3

253,3

246,5

244,3

249,1

Занятость на предприятиях частной формы собственности:

 

 

 

 

 

 

тысяч человек

104,5

94,3

87,1

82,6

101,4

119,6

в процентах к общей занятости

28,2

26,1

26,0

26,5

30,6

34,8

«Остаточная занятость»:

 

 

 

 

 

 

тысяч человек (с. 1 – с. 2)

84,7

90,2

81,7

65,1

87,2

94,0

в процентах к общей занятости

22,8

24,9

24,4

20,9

26,3

27,3

Расхождение официальных данных с расчетными:

 

 

 

 

 

 

абсолютное (тыс. чел., с.3 – с.5)

19,8

4,1

5,4

17,5

14,2

25,6

в процентных пунктах (с.4 – с.6)

5,4

1,2

1,6

5,6

4,3

7,5

 

На основании приведенных в таблице данных можно сделать следующие выводы.

Показательно и понятно, что официально исчисленная занятость в частном секторе экономики всегда превышает определенную расчетным путем. В то же время значимость для регионального рынка труда занятости на крупных и средних предприятиях и неразвитость малого предпринимательства обусловливают значительно меньшее расхождение анализируемых показателей по сравнению с российским рынком труда, однако размеры этого превышения позволяют предположить некоторую тенденцию.

Резкое возрастание разрыва происходит в «трудные» для экономики годы (1995 и 1998) – 19,8 и 17,5 тыс. человек (соответственно 5,4 и 5,6 пункта), в годы относительной стабилизации – его уменьшение (1996-1997 и 1999-2000 годы). Показательно в то же время, что если в 1996-1997 годах произошло резкое сокращение расхождения официальных и расчетных данных, то в 1999-2000 годах уменьшение было вполне приемлемым.

Сопоставление эти данных с динамикой общей занятости и занятости на крупных и средних предприятиях убеждает, во-первых, в том, что именно занятость в новом частном секторе является реагирующим на экономическую конъюнктуру элементом рынка труда. Во-вторых, достигнутый уровень занятости на крупных и средних предприятиях можно считать адекватным состоянию экономики и для его возрастания требуются более существенные изменения макроэкономической динамики, обусловленные внутренним спросом на производимую ими продукцию.

За пределами частного сектора в анализируемый период росла занятость на совместных с участием иностранного капитала предприятиях, но, достигнув 18,7 тыс. человек, в 2000 году ощутимо сократилась – на 2,8 тыс. человек. Непрерывно уменьшается занятость в организациях и на предприятиях смешанной формы собственности (с 80,6 до 45,9 тыс. человек за анализируемый период). Вместе с тем заметим, что занятость на совместных предприятиях существенной роли в экономике не играет (менее 5% общей занятости), а уменьшение масштабов и доли занятых на предприятиях смешанной формы собственности происходит при ее сохраняющемся значении (13,4% общей занятости в 2000 году).

В итоге на фоне существенно сокращающейся общей занятости в экономике доля работающих на предприятиях государственного и частного секторов региональной экономики стабилизировалась (около 47 и 32%  соответственно, 2000 год – 46,4 и 34,8%).

Динамика  занятости показывает, что рынок труда, в конечном счете, оптимизировал структуру занятости, сохранив для наемных работников привлекательность государственного сектора и ограничив – частного. 

Безусловно, возможности частного сектора экономики более благоприятны для наемных работников с точки зрения реализации ими своей позиции собственника рабочей силы. Свободное рыночное взаимодействие собственников рабочих мест и способностей к труду предопределяет установление взаимовыгодной оплаты рабочей силы.

Однако государственный сектор экономики, несмотря на ограниченное поле маневра субъектов рынка труда в определении заработной платы, остается все же привлекательным для наемных работников гарантиями занятости и известным отсутствием связи оплаты труда и рыночных результатов деятельности.

Сложившаяся в региональной экономике структура занятости, видимо, адекватна пониманию субъектами рынка труда эффективности частного сектора и стабильности государственного.

Для сравнения отметим, что в российской экономике в целом рассмотренные процессы отражают более зрелый уровень рыночных преобразований[9]: произошедшее перераспределение работающих из государственного сектора в частный можно считать радикальным.

В отличие от регионального рынка труда, рост объемов занятости на предприятиях частной формы собственности сохраняется до сих пор. Частный сектор экономики в 2000 году обеспечил работой 46,1% занятых, государственный – 37,9%. Уменьшается и роль в занятости смешанной формы собственности – она привлекательна для все меньшего числа работающих, сокращается и ее доля (в 1995-2000 годах этот показатель уменьшился ощутимо – почти на 10 пунктов)[10].

Подобное «отставание» региональной экономики от российской, видимо, обусловлено, прежде всего, недостаточной диверсифицированностью сферы материального производства, сохраняющей лесосырьевую направленность.  Кроме того, в регионе до сих пор остаются неразвитыми многие рыночные институты (высокая степень стандартизированности продукции лесопромышленного комплекса не реализуется в биржевой торговле, в зачаточном состоянии находится рынок ценных бумаг, в банковской сфере господствуют инорегиональные банки).

Поэтому для сохранения влияния и удержания регулирующих рычагов региональные и местные власти вынуждены напрямую, через право собственности, реализовывать свои интересы. Причем в периоды обострения экономически неблагоприятной конъюнктуры подобные действия основывались на использовании возникающих трудностей коммерческих предприятий (скупка за долги долей и пакетов акций). В благоприятной экономической обстановке государство активно внедряется в представляющие интерес отрасли экономики, используя возросшую мощь своих финансовых ресурсов.

В условиях заметного оживления региональной экономики после августа 1998 года недостаточно эффективное функционирование многих предприятий частного сектора стимулировало возрастание экономической активности не только перспективных частных собственников, но, прежде всего, государства.

Региональные власти энергично наращивают свое присутствие в лесопромышленном комплексе, ощутимо увеличили участие в уставном капитале единственного из оставшихся самостоятельных карельских банков, сохраняют влияние в жилищно-коммунальном хозяйстве[11]. Последние годы деятельность Правительства Республики Карелия направлена на усиление роли государства как собственника, при этом контроль за финансово-экономическим состоянием хозяйственных обществ и реализация своих прав осуществляется через представителей в органах управления.

Все это позволяет обоснованно предположить рост занятости на предприятиях и в организациях  государственной, муниципальной и смешанной форм собственности. Вместе с тем реален и продолжающийся рост численности работающих в частных фирмах, поскольку общее увеличение занятости в экономике региона обусловливается, в значительной мере, развитием малого предпринимательства. Распределительные механизмы рынка труда сохранят для рабочей силы возможности выбора, который основывается на предпочтениях оплаты труда, стабильности занятости или социальных гарантиях.  

Наиболее существенным преобразованиям подверглась за годы рыночных реформ отраслевая структура занятости региона. Поскольку заметных технологических изменений и существенного обновления основных фондов в  экономике 90-е годы не произошло, можно утверждать, что динамика занятости в отраслях и на предприятиях явилась отражением влияния рыночной конъюнктуры.

Межотраслевые перемещения рабочей силы отразили обусловленные изменением объемов производства отраслевую переориентацию спроса и предложения труда, дифференциацию оплаты труда.

Сокращение спроса на рабочую силу в строительстве, сельском хозяйстве, промышленности (за исключением электроэнергетики и цветной металлургии) сопровождалось его увеличением в отраслях, ориентированных на конечное потребление и обеспечение функционирования рынка. Произошло существенное перераспределение занятости между сферами производства и обращения.

Рабочая сила начала перемещаться в рыночно привлекательные сферы, которые могли обеспечить лучшие условия ее воспроизводства.

Механизм рынка труда заполнил рабочие места в организациях рыночной инфраструктуры (общекоммерческая деятельность по обеспечению функционирования рынка), которые были созданы, по существу, заново. Занятость в них возросла к 2001 году более чем в 25 раз. На 35% увеличилась численность работников сферы товарного обращения (торговля, материально-техническое снабжение и сбыт), на 15% – финансово-кредитной.

Однако сводить причины межотраслевого перелива рабочей силы только к взаимодействию спроса и предложения рабочей силы, дифференциации оплаты труда было бы упрощением. Проявились и другие причинно-следственные связи функционирования рынка труда.

Только кредитно-финансовая сфера безоговорочно привлекала работников значительно более высокими доходами. Отток рабочей силы из отраслей материального производства (промышленности, строительства, транспорта и связи) сдерживался более высоким, по сравнению со среднереспубликанским, уровнем заработной платы (106-141%).

В то же время сфера товарного обращения обеспечивала официальную среднемесячную оплату труда на четверть ниже региональной. Сохранение занятости в здравоохранении, культуре и искусстве, жилищно-коммунальном хозяйстве было достигнуто при еще более низких относительных уровнях заработной платы[12].

Среди других факторов, определяющих динамику межотраслевых переливов рабочей силы и имеющих, в конечном счете, рыночно обусловленный характер, можно назвать следующие.

Занятость в сфере торговли и материально-технического снабжения, жилищно-коммунального хозяйства, как правило, не требует высокой и специальной профессиональной подготовки. Навыки и умения, связи и отношения с партнерами формируются опытом работы, что обусловливает относительно невысокую рыночную ценность рабочей силы. Жилищно-коммунальные предприятия, находясь в муниципальной собственности и занимая, как правило, монопольное положение, могут обеспечить поэтому дополнительные гарантии занятости. 

Рабочие места в здравоохранении, культуре и искусстве также заняты преимущественно неконкурирующими группами субъектов рынка труда: там требуются не только узкопрофессиональные знания, но и некоторые особые свойства личности работников.

С одной стороны, это ограничивает их мобильность на рынке труда, с другой – ограничивает доступ в эти отрасли. Более низкая заработная плата объяснима бюджетными источниками финансирования и дополнительными гарантиями занятости, а ограниченная мобильность – в том числе и высоким удельным весом женщин в общей численности занятых (более 80%[13]).

Отраслевая динамика занятости периода рыночных преобразований позволяет выделить и некоторые другие закономерности межотраслевого перелива рабочей силы в региональной экономике.

В частности, речь идет о возможности использования экономической конъюнктуры отдельными отраслями и предприятиями в привлечении наемных работников. При этом передвижение рабочей силы основывается на специфическом влиянии этих субъектов на рынок труда и приводит к характерным экономическим последствиям. Речь идет об отраслях (предприятиях), занимающих особое положение в экономике региона, электроэнергетике, транспорте и связи, черной и цветной металлургии[14].

Из всех этих отраслей только в развитии региональной электроэнергетики присутствуют те же тенденции, что и на общероссийском уровне. При практически сохраняющихся объемах промышленного производства и производства электроэнергии среднегодовая численность промышленно-производственного персонала в электроэнергетике за последние десять лет существенно возросла.

Что же касается транспорта и связи, черной и цветной металлургии, то здесь тенденции российской и региональной экономики прямо противоположны. При заметном сокращении среднегодовой численности занятых в этих отраслях, отмечаемом российской статистикой до 1999 года, региональная экономика характеризуется их увеличением (в черной металлургии региона занятость стабильна)[15].

Имеется ли этому экономическое обоснование и насколько способствуют такому перераспределению рабочей силы механизмы рынка труда?

Сразу отметим, что указанные отрасли являются привлекательными для наемных работников повышенным уровнем оплаты труда: в электроэнергетике, черной и цветной металлургии он превышает среднереспубликанский уровень в 1,9-2,7 раза, на транспорте и в связи – 1,3-1,4 раза[16]. Безусловно, существующее предложение труда для предприятий этих отраслей устойчиво.

Но и при этих условиях найм дополнительных работников (увеличение спроса на труд) должен балансироваться дополнительной (предельной) доходностью наемного труда. В противном случае численность занятых увеличивать экономически нецелесообразно.

С указанной позиции в анализируемых отраслях картина достаточно сложная и противоречивая. Объем производимой продукции, оказываемых услуг выраженной тенденции к росту пока не имеет. Отраслевые индексы цен близки к средним и отражают «успехи» производителей в борьбе с государственными органами и потребителями за повышение тарифов. Следовательно, затраты на привлечение дополнительной рабочей силы вряд ли уравновешиваются дополнительно получаемыми доходами.

В таких условиях зеркалом целесообразности расширения спроса на труд и увеличения численности занятых становится структура затрат на производство продукции. Показательно, что доля затрат на оплату труда устойчиво растет (15-17% против 8-9% в середине 90-х годов), существенно увеличиваясь при благоприятной экономической обстановке (например, в 1999 году)[17].

В то же время в отраслях лесопромышленного комплекса, составляющих основу экономики региона, удельный вес затрат на оплату труда устойчиво снижается – с 21,3% в 1991 году до 13,8% в 2000 (соответственно: лесозаготовки – 34,3 и 23,1%, деревообработка – 24,6 и 16,0%, целлюлозно-бумажная промышленность – 13,2 и 9,3%), а в 1999 году – существенно[18].

Следовательно, можно сделать вывод, что расширение занятости на предприятиях указанных отраслей определяется не экономическими, а некими другими причинами, в том числе социально-этического характера.

Механизмы рынка труда используются менеджментом данных предприятий для удовлетворения растущего предложения труда (в данном случае предложение труда поддерживает расширение спроса). Работодатели расширяют занятость, используя особые экономические условия функционирования предприятий: в электроэнергетике, на транспорте и в связи – монопольное положение на рынке, в цветной металлургии – экспортную ориентацию производства, черной металлургии – масштаб производства и особенности сбыта продукции.  

Оценивая изменения в отраслевой структуре занятости, необходимо обратить внимание на следующее. Изменение численности и удельного веса занятых отраслей хозяйства в экономике региона происходило неодинаковыми темпами. Рассчитанные на основе статистических показателей баланса трудовых ресурсов данные показывают, что абсолютное сокращение работников в отраслях сопровождалось менее заметным изменением их доли в общей занятости.

Потери кадров в промышленности и сельском хозяйстве составили 38-46%, а их доля в общей занятости сократилась в полтора-два раза меньше. Потерявшие почти две трети персонала строители сократили свое «участие» в личном факторе производства лишь наполовину. С другой стороны, рост занятых в торговле, жилищно-коммунальном хозяйстве, кредитно-финансовой сфере и в аппарате органов управления сопровождался более существенным изменением их доли в численности занятого населения[19].

Достаточно категорично  эта закономерность прослеживается в промышленности. Рост числа работников в электроэнергетике в 1998 году по сравнению с 1991 годом на 13,3% привело к увеличению удельного веса отрасли в общей численности занятых в промышленности на 86,4%, почти двукратное увеличение в цветной металлургии – в 3,57 раза. Практическое сохранение занятости в черной металлургии более чем в полтора раза подняло ее удельный вес в промышленной занятости.

Изменения занятости в машиностроении и металлообработке, производстве строительных материалов, легкой и полиграфической промышленности подтверждают некоторую консервативность структурных преобразований: весовые показатели на конъюнктуру рынка реагировали медленнее абсолютных. Возрастание доли работников лесопромышленного  комплекса происходило на фоне 50%-го сокращения численности занятых в деревообработке, 38%-го – на лесозаготовках и незначительного (17,8%) – в целлюлозно-бумажной промышленности[20].    

Все это вполне объяснимо не только происходящим сокращением трудового потенциала, экономически активного населения и численности занятых, но и «массой» различных отраслей в экономике. При сохраняющейся сложности экономического положения промышленных предприятий они удерживают более четверти занятого населения, а лесопромышленный комплекс обеспечивает занятость почти половины промышленно-производственного персонала.

Кроме того, сказываются и трудности структурных преобразований в экономике. Многие предприятия исторически и технологически ориентированы на использование лесосырьевых ресурсов и обеспечение деятельности лесопромышленного комплекса, что ограничивает возможности диверсификации производства и, следовательно, маневра занятостью.  

Функциональный подход к анализу роли рынка труда предполагает и уяснение его роли в механизме распределения совокупного  дохода между факторами производства. Рыночная сущность функционального распределения остается незыблемой: собственники факторов производства претендуют на возмещение понесенных ими затрат. Следовательно, какими бы ни были исторические и социальные особенности распределения, доля наемных работников должна быть адекватна рыночной оценке стоимости их рабочей силы.

Принципиально, что собственники факторов производства должны представлять собой экономически равноправных субъектов распределения. В данном понимании обнаруживаются две стороны проблемы функционального распределения: исчерпаемости и влияющих на доход фактора параметров[21].

Исчерпаемость – это проблема равенства созданного производственной системой дохода (выручка фирмы или национальный доход) сумме факторных доходов. Понятно, что неравенство этих величин создает ситуации либо образования нераспределенного дохода, либо нехватки дохода кому-либо из владельцев факторов.

На макроэкономическом уровне связь между объемом национального продукта и потреблением факторов производства описывается производственной функцией:

Y = f (X1, X2, ..., Хn).                                          (1)

Для условий рыночного равновесия цена i-го фактора производства определится величиной его предельного продукта:

.                                                    (2)

Доходы собственника фактора производства – произведением предельного продукта на величину фактора:

.                                          (3)

Поскольку по отношению к национальной экономике справедливо допущение о том, что одинаковое изменение объемов всех факторов производства приведет к прямо пропорциональному изменению национального продукта, то производственная функция  национальной экономики предстанет как линейно однородная и удовлетворяющая уравнению

,                                            (4)

где левая часть равенства будет суммой доходов собственников факторов производства, правая – национальным доходом. Следовательно, при равновесном распределении – пропорционально предельному продукту каждого из факторов – национальный доход будет равен сумме доходов всех факторов производства.

При определенных условиях (рынки факторов производства и рынок продукта фирмы находятся в состоянии конкурентного равновесия длительный период) аналогичная связь предельных продуктов факторов производства и общего продукта фирмы существует и на уровне фирмы. Это будет означать, что ее экономическая прибыль в долгосрочном периоде равна нулю. В краткосрочном периоде фирма может быть и прибыльной, и убыточной при любой структуре рынка, включая рынок совершенной конкуренции.

Нарушение условия исчерпаемости на уровне фирмы обусловливает покрытие или присвоение ее собственником разницы между общей выручкой и факторными доходами. Рынок  при этом является механизмом распределения дохода между владельцами факторов производства. Применительно к рынку труда это означает, что работодатель, покупая рабочую силу по рыночным ценам, обязан выплатить ее собственнику адекватный доход – заработную плату.

Таким образом, на макроэкономическом уровне доля собственников рабочей силы определится  отношением дохода данного фактора производства к национальному доходу, на уровне фирмы – к созданной (добавленной) стоимости. Рыночными условиями изменения этого показателя будут: движение цены рабочей силы, перемещение кривых предложения и спроса на рынке труда, а также существенные технологические перемены в производстве.

При неизменном предложении рабочей силы понижение рыночной цены труда будет означать рост спроса на него со стороны отдельных фирм и в масштабе общества, работодатели предпочтут трудоемкие производства капиталоемким и доля наемного труда возрастет. И наоборот: сокращение спроса на труд вследствие увеличения заработной платы подтолкнет нанимателей к сокращению занятости, что приведет к пропорциональному изменению доли наемных рабочих в доходах фирм и национальном доходе.

Такое понимание проблемы функционального распределения нуждается в корректировке, обусловленной динамикой и российской спецификой предложения факторов производства, прежде всего, рабочей силы и капитала.

Значительного возрастания предложения труда в условиях вялотекущего и нестабильного спроса ожидать не приходится, поскольку численность экономически активного населения пока снижается. Поэтому сдвиг кривой предложения, означающий снижение равновесной цены труда, в перспективе вряд ли возможен.

Кроме того, утверждать однозначно, что снижение равновесной цены труда вследствие изменения предложения рабочей силы приведет к адекватному изменению совокупного дохода наемных рабочих (доли в национальном продукте), теоретически неверно. Связь между равновесной заработной платой и объемом совокупного дохода собственников труда опосредуется эластичностью спроса на труд.

Поскольку эластичность спроса на труд обусловливается степенью взаимозаменяемости капитала и труда как факторов производства, увеличение предложения труда при  неэластичном спросе на труд уменьшит долю и массу факторного дохода труда, при эластичном – увеличит.

Возрастание  количества капитала как фактора производства в условиях относительно неизменного предложения труда привело бы к такому сдвигу кривой спроса на труд, который означал бы увеличение равновесной ставки оплаты труда. Сочетание значительных по размерам временно свободных средств[22], низкого уровня капитализации и «коротких» пассивов российских банков обусловливает проблематичность расширения финансовых вложений в реальный сектор экономики.

Как показывает практика последних лет, этот процесс во многом обусловливается не экономическими, а политическими причинами. Усилия органов власти по привлечению иностранных инвестиций в таких условиях оборачиваются, как правило, лишь приходом спекулятивных капиталов на российский фондовый рынок. Видимо, значительного притока и этого фактора производства в российскую экономику ожидать нельзя. Следовательно, резкие перемещения кривой спроса на труд также маловероятны.

Влияние технологического фактора на состояние рынка труда неоднозначно. Новые технологии могут, с одной стороны, способствовать значительному высвобождению рабочих рук, с другой – увеличить занятость в технологически перспективных отраслях.  Создание новых технологий требует многих условий, в том числе значительных материально-технических и финансовых ресурсов.

В современных российских социально-экономических условиях трудно предполагать осуществление в текущей перспективе значительных трансформаций в технологии производства, обусловливающих существенные изменения положения и эластичности спроса и предложения  на рынке труда. Тенденции развития регионального рынка труда, определяемые лесопромышленной ориентацией экономики, скорее всего, будут определяться не технологическими, но общеэкономическими (циклическими) и структурными изменениями.     

Таким образом, сложившаяся в региональной экономике ситуация характеризуется отсутствием предпосылок для изменения существующего положения в распределении факторных доходов.

Функциональное распределение выступает основой формирования первичных доходов населения. Однако необходимо иметь в виду, что совокупный доход всегда представляет собой результат владения многими факторами производства. Даже в социалистической экономике трудящиеся могли, кроме заработной платы, получать доходы по вкладам в банках, от личного подсобного хозяйства, сдачи в наем жилья.

С переходом к рыночной экономике изменились не только структура и объем доходов – произошло их качественное преобразование.

Обусловленность доходов собственностью на факторы производства и их рыночной оценкой восстановили рыночный механизм распределения, господствующий в развитых странах. Его основными признаками являются не только усиление разнообразия форм получаемых доходов, но и сохранение ведущей роли доходов наемного труда.

Национальная специфика не оказывает существенного влияния на долю доходов самостоятельно занятых (они работают не по найму) и доходов от собственности. По существу, исторически обусловленным является соотношение заработной платы и социальных (государственных) трансфертов (см. таблицу 2).

Продажа рабочей силы остается самым распространенным и значительным источником доходов в странах с развитой рыночной экономикой. В совокупном доходе домашних хозяйств доля доходов от наемного труда безусловно преобладает. При этом они, как правило, выступают в двух формах – собственно заработной платы и взносов работодателей на социальные нужды (медицинское и социальное страхование, пенсионное обеспечение и др.). Доходы самостоятельных работников и от собственности имеют примерно равное значение, существенно (в 4-5 раз) уступая заработной плате и незначительно – социальным трансфертам.

 По данным официальной статистики, в российской экономике до начала рыночных реформ заработная плата оставалась социально образующим типом денежных доходов, несмотря на некоторое уменьшение ее доли с 1970 по 1990 год (с 80,6 до 74,1%). В то же время «рыночные» доходы (от собственности и предпринимательской деятельности) были незначительны даже при увеличении их удельного веса (с 3,1 до 6,3% соответственно). 

90-е годы характеризовались постоянным и существенным снижением доли оплаты труда и возрастанием доли доходов от предпринимательской деятельности и собственности, причем с 1993 года доля доходов от продажи рабочей силы становится ниже, чем в развитых странах (58,0%, в 1995 году этот показатель достиг 37,8%[23]). Структура денежных доходов населения развитых стран в 1997 году отражена в таблице 2.

Таблица 2

Структура денежных доходов населения развитых стран в 1997 году (в %)[24]

Показатели

Все развитые страны

Страны Западной Европы

США

Япония

Велико-британия

Германия

Франция

Швеция

Россия

Все доходы

100

100

100

100

100

100

100

100

100

В том числе:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

зарплата

48,73

43,55

52,5

52,04

55.56

44,02

36,15

43,06

36,0

предпринимательские доходы

10,98

14,45

7,71

10,62

9,72

12,83

13.85

10,29

37,8

доходы от
собственности

10,72

8,48

13,4

13,1

14,35

14,87

21,23

24,72

12,0

социальные
трансферты

15,46

17,85

13,4

13,1

14,35

14,87

21,23

24,72

12,0

прочие

14,11

15,67

12,99

14,51

10,18

19,83

21,46

14,44

8,2

Некоторая стабилизация этих процессов произошла после 1995 года, однако для оптимистических выводов серьезных оснований пока нет.

Вместе с тем обращает на себя внимание достаточно высокая доля в доходах российского населения так называемых других доходов. Их скачкообразный рост в 1994 году (19,7% против 5,4% в 1993 г.), безусловно, объясним изменением методики расчетов, но дальнейшее возрастание вполне логично (до 26-28%), поскольку с 1993 года Госкомстат включает в них так называемую скрытую заработную плату[25].

Если же досчитать данные о доле оплаты труда с учетом российских масштабов этого экономического феномена[26], то анализируемый показатель возрастает, по крайней мере, на 20 процентных пунктов. Естественно, в негосударственном секторе экономики эта цифра будет значительно выше[27].

Сложившееся положение свидетельствует, во-первых, о безусловном сохранении ведущей роли оплаты труда в доходах населения, во-вторых, об искаженности отношений заработной платы на российском рынке труда и процесса факторного распределения доходов.

Характер изменений в распределении доходов между собственниками факторов производства убедительно показывается происходящей за годы рыночных преобразований динамикой структуры валового внутреннего продукта.

Падение физического объема ВВП в 1991-1998 годах на 96% было обусловлено снижением реальной заработной платы и лишь на 4% – остальных компонентов.

В расчете на одного занятого номинальный ВВП с учетом деноминации увеличился в 4,9 раза, что сопровождалось ростом заработной платы в 3,6 раза и в 5,9 раза – увеличением объема оставшихся элементов ВВП. В 1998 году снижение ВВП на 4,6% сложилось из 15,8% снижения общего объема оплаты труда (включая скрытую) и 9% прироста суммарного объема остальных структурных элементов[28].

В первом полугодии 1999 года, впервые за последние годы, снижение фактического потребления домашних хозяйств относительно уровня соответствующего периода предшествующего года значительно превысило падение ВВП (8 и 1% соответственно). В 2000 году необоснованно низкий уровень оплаты наемного труда, несмотря на позитивные сдвиги в экономике, сохранился. Удельный вес расходов на конечное потребление в ВВП продолжал понижаться, причем почти исключительно за счет сокращения потребления домашних хозяйств. Неудивительно, что доля оплаты труда, с учетом ее скрытой части,  в валовом внутреннем продукте, также несколько снизилась (41,2% против 41,9% в 1999 году)[29].

Следовательно, благоприятная экономическая конъюнктура 1999-2000 гг. была успешно использована для опережающего роста доходов от капитала.

Все эти тенденции позволяют обоснованно предположить, во-первых, заниженную динамику оплаты труда и ее неподобающее место в ряду функциональных доходов россиян, во-вторых, неадекватное распределение бремени экономических последствий кризиса между владельцами факторов производства.        

Несмотря на то, что в Республике Карелия факторное распределение доходов в период рыночных преобразований отражает, в основном, общероссийские тенденции, налицо и существенная специфика.

В 90-е годы доля доходов наемного труда уменьшилась более чем на треть, в структуре затрат предприятий на рабочую силу около 60% приходится на оплату труда и более 30% – на социальную защиту работников. Вместе с тем анализ региональной специфики позволяет сделать и некоторые иные обобщающие выводы (табл. 3).

 

Таблица 3

Структура денежных доходов населения Республики Карелия
(% от объема доходов)
[30]

 

Показатели

1991

1992

1993

1994

1995

1996

1997

1998

1999

2000

Совокупный доход

100

100

100

100

100

100

100

100

100

100

В том числе:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

оплата труда

60,2

68,6

54,7

47,7

39,2

43,3

42,6

43,6

45,4

49,8

доходы от собственности, предпринимательской деятельности и др.

24,1

17,6

32,9

39,4

48,6

44,0

41,0

40,8

41,2

35,9

из них собственно
предпринимательские расходы

-

-

-

-

13,6

11,9

12,0

12,1

11,6

14,2

социальные трансферты

15,7

13,8

12,4

12,9

12,2

12,7

16,4

15,6

13,4

14,3

 

Доля социальных трансфертов, видимо, может быть признана достаточной в сложившихся условиях, и поэтому дальнейшие изменения в структуре денежных доходов следует рассматривать как отражение рыночных тенденций оценки факторов производства.

В рамках анализа динамики оплаты труда как факторного дохода представляется допустимым суммирование предпринимательских и других доходов, не имеющих основой продажу рабочей силы (проценты по вкладам, дивиденды, доходы от продажи имущества, иностранной валюты и другие нерегулярно поступающие доходы).

При этом следует иметь в виду, что доходы предпринимателей, основанные на функционировании корпоративного капитала, включаются статистикой в доходы по найму и дивиденды, что противоречит экономическому смыслу и существенно уменьшает собственно предпринимательские доходы, сводя их к доходам мелкого бизнеса. Видимо, этим можно объяснить и недостаточную массу, и противоречивую динамику предпринимательских доходов с общей тенденцией к снижению их доли.

Заметим, что пофакторная группировка получаемых населением доходов  таит в себе определенные опасности с точки зрения как оценки хода происходящих перемен, так и выводов теоретического и практического характера.

Так, например, объединение заработной платы и предпринимательских доходов в одну группу как трудовых (в таком случае их доля в совокупном денежном доходе будет весома – для Республики Карелия середины 90-х годов более 80%) убеждает исследователей в том, что труд является основным источником доходов. Причинами этого называются: высокая занятость населения в общественном производстве и менее развитое (по сравнению с центральными и южными регионами России) личное подсобное хозяйство, недостаточность частного капитала и отставание темпов реформ[31].

Как следствие, теоретически неверное смешение доходов различных факторов производства обусловило и неправильные оценки масштабов и структуры  занятости, роли личного подсобного хозяйства и перспектив развития частного сектора экономики региона.

Данные таблицы 3 показывают, что в региональной экономике периоды 1993-1995 годов и 1996-1998 годов применительно к структуре доходов можно рассматривать как сходные по динамике: неуклонное уменьшение доли оплаты труда и рост предпринимательских доходов.

Обострение кризисной обстановки в экономике в 1995 году произвело заметный «обвал» в распределительном механизме. Капитал, как более мобильный фактор производства, заметно (почти на четверть) увеличивает свои место и  значимость в совокупных доходах, наемный труд вынужден принимать новые условия купли-продажи рабочей силы.

1996 год положил начало периоду относительной финансовой стабилизации и характеризовался не только ростом спроса на труд и сокращением безработицы, но и определенным «переделом» в структуре доходов. Несколько возросшая доля оплаты труда приобрела потенциал для дальнейшего снижения, доходы от капитала – возможности роста. В 1998 году «история» повторилась[32].

Показательно, что динамика структурных изменений денежных доходов и реальной заработной платы в анализируемые периоды носит затухающий характер. Очевидно, различия в рыночных характеристиках факторов производства, получающие адекватное выражение в их рыночной оценке и функциональном распределении доходов, стабилизируются.

Производная природа спроса на факторы производства, ограниченные возможности их взаимозаменяемости не позволяют более «расходиться» долям получаемых доходов без ущерба для процесса воспроизводства.

Можно предположить, что при сохранении существующих после 1998 года тенденций доля оплаты труда в совокупных денежных доходах составит 48-51%. Более быстрое изменение вряд ли возможно, поскольку занятость в экономике региона растет в основном за счет малого предпринимательства, следствием чего может быть и увеличение собственно предпринимательских доходов – до уровня 14-16% против 11-12% в конце 90-х годов.

Таким образом, становление рыночной экономики не только обусловило многообразие форм и способов получаемых доходов, но и укрепило их экономическую обоснованность. Вместе с тем абсолютное преобладание в экономически активном населении работников наемного труда предопределяет доминирующую роль рынка труда в размещении рабочей силы и структуре факторного распределения доходов. Несмотря на искаженность процессов распределения и их неадекватное отражение в российской статистике, рынок труда все более укрепляется в качестве регулирующего механизма  региональной экономики.



[1] Именно рынок труда рассматривается исследователями как наиболее действенный и интегрированный фактор, воздействующий на отбор и найм персонала, обеспечение предприятий пригодной рабочей силой. См.: Дуракова И. Б. Методология и опыт отбора персонала при найме: Автореф. дис. ... д-ра экон. наук. М., 2000. С. 24-26.
[2] См.: Aghion P., O. Blanchard. On the Speed of Transition in Central Europe. NBER Macroeconomic Annual, 1994.
[3] См.: Трудовые ресурсы в Республике Карелия … 2001. Баланс трудовых ресурсов. С. 26-28.
[4] См.: Кларк С. Новые формы трудового договора и гибкость труда в России // Вопросы экономики. 1999. № 11. С. 129-130.
[5] См. подробнее: Акулов В. Б., Рудаков М. Н. Фундамент российского мисменеджмента // ЭКО. 2000. № 1. С. 35-47.
[6] См.: Гимпельсон В. Частный сектор в России: занятость и оплата труда // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 2. С. 81-93.
[7] См.: Социально-экономическое положение Республики Карелия за январь-август 2000 года … С. 100-101; Социально-экономическое положение городов и районов Республики Карелия за январь-апрель 2001 г.: Приложение к докладу / Госкомстат РК. Петрозаводск, 2001. С. 37
[8] Составлено и рассчитано по данным баланса трудовых ресурсов: Трудовые ресурсы в Республике Карелия … 2001. – С. 26-27; Краткосрочные экономические показатели за 2000 год: Статистический бюллетень / Госкомстат РК. Петрозаводск, , 2001. – С. 52; Статистический ежегодник: Сборник / Госкомстат РК. Петрозаводск, 2000. С.120-123. До 1994 года включительно Госкомстат не учитывал отдельно численность занятых на крупных и средних предприятиях, тогда как именно за этот период произошло становление основного количества «новых частных предприятий». Поэтому корректно рассчитать численность занятых на крупных и средних предприятиях в 1992-1994 годах даже по косвенным данным (например, соотнося с занятостью на малых предприятиях) затруднительно.
[9] Доля занятых в негосударственном секторе экономики обоснованно рассматривается рядом авторов как показатель степени «рыночности» экономической системы. См.: Добры-нин А. И., Дятлов С. А., Цыренова Е. Д. Человеческий капитал в транзитивной экономике: формирование, оценка, эффективность использования. СПб.: Наука, 1999. С. 99.
[10] См.: Российский статистический ежегодник … 2001. С. 140.
[11] По данным Министерства государственной собственности Республики Карелия, на территории региона по состоянию на 01.01.2001 года было зарегистрировано 140 государственных унитарных предприятий и 193 учреждения республиканской собственности и 40 – федеральной, причем за последние два года было ликвидировано 17 предприятий-должников и не ведущих хозяйственную деятельность и вновь создано 10. В государственной собственности Республики Карелия находятся пакеты акций 68 действующих хозяйственных обществ, доля республики в уставных капиталах которых составляет от 6 до 90%. В 36 хозяйственных обществах государство владеет крупными пакетами акций (долями), в 15 – контрольными пакетами, в 21 – блокирующими, в 4 обществах введено специальное право – «золотая акция». Доля хозяйственных обществ, в которых государство владеет контрольным пакетом акций, за последние два года возросла – с 16,5% в 1998 году до 20,3% по итогам 2000 года. Среднесписочная численность работающих только в хозяйственных обществах с долей госсобственности в уставном капитале составила в 1999 году 40,2 тыс. человек.
[12] См.: Трудовые ресурсы в Республике Карелия … 2000. С. 6-7, 63-64.
[13] Социальная сфера Республики Карелия: Статистический сборник / Госкомстат РК. Петрозаводск, 2000. С.51.
[14] Заметим, что открытые статистические данные по отрасли «цветная металлургия» Госкомстатом Республики Карелия в справочниках по промышленности и трудовым ресурсам приводились включительно по 1998 год и с 1999 года отсутствуют.
[15] См.: Российский статистический ежегодник … 1999. С. 114-115, 313-315; Промышленность Республики Карелия …2000. С. 9, 42-43.
[16] См.: Промышленность Республики Карелия … 1999. С. 59-60; Трудовые ресурсы в Республике Карелия … 2000. С. 63-64.
[17] В 1999 году численность занятых в электроэнергетике региона увеличилась на 10,8%, доля затрат на оплату труда – на 40%. См.: Промышленность Республики Карелия … 1999. С. 79-81; Промышленность Республики Карелия …2000. С. 42, 71.
[18] См.: Промышленность Республики Карелия … 2001. С. 120-123.
[19] См.: Трудовые ресурсы в Республике Карелия … 2000. С. 28-29.
[20] См.: Промышленность Республики Карелия … 1999. С. 50-54.
[21] См.: Экономическая школа. Вып. 4. СПб., 1998. С. 200-206.
[22] Несмотря на то, что часть средств населения и предприятий имеет неинвестиционную форму и возможность «утечки» за рубеж, остатки вкладов на счетах физических лиц в Сберегательном Банке РФ составляли на конец 1998 года 126,9 млрд. рублей, в том числе населения Карелии – 498,1 млн. руб. (на конец 2000 года – уже 1248,0 млн. руб.). Кроме того, объем неорганизованных денежных ресурсов населения составляет, по разным оценкам, от 25 до 100 млрд. дол. См.: Российский статистический ежегодник … 2000 С. 149; Республика Карелия в цифрах … 2001. С. 62; Меликьян Г.Г. Сбербанк России на пути к ее промышленности // ЭКО. 2000. № 8. С. 5.
[23] См.: Российский статистический ежегодник … С. 149.
[24] Рассчитано и составлено по данным: Болотин Б. Социально-экономические показатели Запада и России // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №8. С. 114-128. В ценах и по паритетам покупательной способности валют 1995 года; предпринимательские доходы – доходы самостоятельных работников, прочие – взносы работодателей в частные и государственные внебюджетные фонды.
[25] Используемая Госкомстатом методика состоит в отнесении части превышения расходов населения над доходами на счет скрытой оплаты труда. Поскольку статистика расходов более достоверна, такой способ дает достаточно адекватное представление о размерах и значении скрытой оплаты труда. См.: Пономаренко А., Дашевская И. Неучтенные доходы и структура ВВП // Вопросы статистики. 1997. № 4. С. 16-19. 
[26] По результатам исследования, проведенного Институтом социологии РАН по заказу агентства «Прайм-ТАСС», только 48% работающих граждан г. Москва и Санкт-Петербург получают заработную плату в полном соответствии с налоговым законодательством – по ведомости в бухгалтерии. 39% опрошенных честно признались, что получают зарплату наличными деньгами без официального оформления, 14% – на пластиковую карточку, 2% –  с помощью страховых выплат или банковских депозитов. См.: Эксперт. 2001. № 19. С. 10.
[27] См.: Синдяшкина Е. Взамен заработка – приработок // Экономика и жизнь. 1999. № 50. С. 2.
[28] См.: Смирнов М. Обесценение труда как причина и следствие структурных аномалий в формировании ВВП // Проблемы теории и практики управления. 1999. № 5. С. 58-59.
[29] См.: Росстатагентство информирует. Российская экономика-99 // Экономика и жизнь. 1999. № 50. С. 30; Курьеров В. Г., Аукуционек С. П. Тенденции развития экономики России в 2001 году // ЭКО. 2001. № 6. С. 8-9.
[30] Составлено по данным: Статистический ежегодник / Госкомстат РК. Петрозаводск, 1999. С. 24-26; Социальная сфера Республики Карелия … 2000. С. 67; Социальная сфера Республики Карелия… 2001. С. 55.
[31] См.: Попова М. Б. Социальная дифференциация и бедность населения. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1998. С. 58-59.
[32] Показательно, что в 1995 и 1998 г.г. происходило и резкое падение реальной заработной платы.